17.12.2008 г.

Тени коршунов над щитом Тамерлана

 

Роль С.Н.Рериха в судьбе архивов и наследия семьи Рерихов,

оставшегося в московской квартире Ю.Н.Рериха после его смерти.

(продолжение)

1 часть, 2 часть

 

---

Мудрый выбор или заблуждения?

 

Продолжая размышления о судьбе архивов и наследия семьи, оставшейся в московской квартире Ю.Н. Рериха после его смерти, вернемся к спорному утверждению из воспоминаний Л.С.Митусовой, что вторая ошибка Святослава Николаевича была в том, что он оставил квартиру Юрия Николаевича в Москве сестрам Богдановым. Анализ необъективности этого утверждения был сделан в 2005 году Т.И. Чечиной в статье ««Свет и правда» - и ничего, кроме правды?». Приведем из этой статьи тот фрагмент, где анализируется несостоятельность этой «ошибки» С.Н.Рериха на основе архивных документов.

«Еще одну «непоправимую ошибку» Людмила Степановна вменяет в вину своему дорогому кузену: великодушное решение оставить после смерти Юрия Николаевича его квартиру в Москве сестрам Богдановым, которые долгие годы жили в семье Рерихов, помогая по хозяйству. Конечно, он глубоко переживал вторжение в квартиру недостойных личностей, с которыми Ираида Богданова после смерти старшей сестры связала свою личную жизнь. В их руках оказались картины Рерихов, семейные реликвии, а также научные труды брата. В письме к Председателю Совета Министров СССР А.Н.Косыгину в 1979 году Святослав Николаевич писал: «В настоящее время доступ к распоряжению этим имуществом получили посторонние, абсолютно некомпетентные лица, и я фактически оказался отстраненным от участия в его использовании». Святослав Николаевич просил предоставить ему возможность самому «надлежащим образом распорядиться культурным наследием, созданным и собранным» семьей Рерихов. Через год он обращается к заступившему на пост новому Председателю Совета Министров СССР Н.А.Тихонову, повторно излагая «проблему, связанную с делом по наследованию ценностей, находящихся на квартире… брата Юрия Николаевича Рериха». И снова взывает к советским руководителям: «В связи с ненормальным положением, сложившимся за последние годы в Мемориальной квартире моего брата, прошу Вашего скорейшего содействия в урегулировании дел, связанных с наследием нашей семьи и использованием во благо ценнейших культурных и научных материалов в целях изучения и просвещения».

Но никакого содействия по сохранению ценнейшего наследия выдающегося ученого со стороны властей не последовало. Вот в чем главная проблема! Квартира здесь играет весьма второстепенную роль. Несомненно, Святослав Николаевич, поступил высоко благородно, оставив квартиру сестрам Богдановым, и впоследствии он ни разу не поднимал этот вопрос.

<...>

Несмотря на лукавство и коварство советских руководителей, отторгнувших Святослава Николаевича от его законных прав, он все-таки в последствии никогда не выпускал из поля своего внимания проблему с наследием семьи Рерихов, оставшейся в квартире брата. В апреле 1976 года С.Н.Рерих пишет в письме Министру культуры СССР П.Н.Демичеву: «С некоторых пор в советской периодической печати стали появляться публикации, в которых И.М.Богданова называется приемной дочерью моих родителей. От имени «приемной дочери» появились даже целые интервью, весьма некомпетентные по своему содержанию, т.к. И.М.Богданова никогда в курсе деятельности нашей семьи не была и никакого участия в ней не принимала. Вопрос же «удочерения» сестер Богдановых моими родителями вообще никогда не поднимался, и мне не понятно, почему подобная дезинформация получает распространение. За подписью «Богданова-Рерих» в советской печати стали появляться публикации из архивных материалов моего брата. Имела место даже публикация моей статьи, переведенной без моего разрешения с английского языка и выданной за «публикацию И.Богдановой-Рерих», что вообще беспрецедентно и не укладывается ни в какие нормы…».

Но и в этом случае Святослав Николаевич не отнимал квартиру у И.Богдановой, а направлял усилия на прекращение «дезинформации и распыления фамильных коллекций». Выражая справедливые возмущения, он предлагал принять важные меры по сохранению государством наследия профессора Ю.Н.Рериха … <...>.

Наверно, не так просто отделить личное и надличное в отношениях с родственниками, которые являются выдающимися людьми. В воспоминаниях Людмилы Степановны братья Рерихи прежде всего дорогие кузены, Юрик и Светик. А они, между тем, великие личности, имеющие грандиозные, планетарного масштаба задачи. <...>»¹

Вникнув с высоты прошедшего времени в глубь событий и обстоятельств, сегодня мы можем сказать о мудром выборе решения Святославом Николаевичем в те тяжелые для него дни 1960 года. Святослав Николаевич в те годы сделал единственное, что позволяли обстоятельства. И в той форме, какую диктовали условия. И при этом надо четко понимать - он оставил картины и архивы не сестрам Богдановым, а всем заинтересованным исследователям и почитателям творчества Н.К.Рериха.

В «развитие» мысли Людмилы Степановны автор статьи «Дело Васильчика» выдает ряд домыслов, объединенных общей идеей, почти дословно повторяющей второе заблуждение уважаемой Л.С.Митусовой. В уме Люфта эта мысль преломилась следующим образом: «Вторая ошибка С.Н.Рериха заключается в том, что он возложил слишком большую ответственность на малоопытную Раю Богданову». В статье он более подробно расшифровывает эту свою мысль, накручивая новые заблуждения.

Заблуждение первое, что «существовала устная договорённость о разделе имущества Ю.Н.Рериха между С.Н.Рерихом и сестрами Богдановыми». Люфт называет эту мифическую «договоренность» то «джентльменским соглашением», то «негласным договором», но суть ее сводится к следующему: сестры Богдановы проводят определенную «культурно-просветительскую работу» (!) на основе остававшегося на квартире наследия, а Святослав Николаевич им за это (!!!) похлопочет о выделении пенсии, отдаст в собственность квартиру брата, его машину, и т.д. Т.е. Люфт опять старательно проводит мысль о «частях наследия», но теперь уже не о «доле Юрия», а о доле сестер Богдановых. Пусть и сугубо материальной, но все же доле, подчеркивающей некие их права на часть наследия.

Заблуждение второе — развивающее подспудную мысль первого о некоем юридическо-правовом равенстве С.Н.Рериха и домохозяек семьи Рерихов, и подкрепляющее миф Васильчика, придумавшего Богданову-Рерих, - что С.Н.Рерих «назначал сестёр Богдановых хранителями и распространителями культурного наследия» и т.д., т.е. будто им поручалось (!) не просто быть хранительницами ценных коллекций, но и распоряжаться наследием Рерихов по своему усмотрению. Из дальнейшего текста статьи остается не ясным, позволялось ли в этом реконструируемом Люфтом «плане» самому Святославу Николаевичу принимать хоть какое-то участие в судьбе оставшегося в России наследия его родителей. Похоже, что нет.

Заблуждение третье, что С.Н.Рерих не мог вступить в наследие имуществом брата «в виду его индийского гражданства». К этому же заблуждению, как мы увидим далее, тесно примыкает утверждение Люфта о якобы принятой «всеми заинтересованными сторонами ... концепции «иждивенчества» сестёр Богдановых» и другие, менее существенные его фантазии в русле реконструируемого им «плана».

И Люфт, как бы в подтверждение своих невежественных рассуждений, приводит несколько подборок документов. Которые он сам если и читал, то очень невнимательно, поскольку допустил в своих рассуждениях целый ряд заблуждений, подкрепляющих мифы, старательно создававшиеся Васильчиком и чиновниками Советского государства. Но давайте разберем по порядку все эти заблуждения и мифы, основываясь на архивных документах, и постараемся выяснить ответы на следующие вопросы:

1. Существовали ли какие-то договоренности С.Н.Рериха и сестер Богдановых о разделе имущества Ю.Н.Рериха?

2. Назначал ли С.Н.Рерих сестёр Богдановых распространителями культурного наследия Рерихов?

3. Мог ли С.Н.Рерих как гражданин Индии стать наследником своего брата?

4. Кому принадлежал «план иждивенчества сестер»?

 

1. «Этика» «джентльменских соглашений»: была ли договоренность о разделе имущества Ю.Н.Рериха?

 

Как известно, «джентльменский договор» - это договор, заключаемый без соблюдения официальных формальностей, в устной форме. Он обычно заключается теми, кто считает друг друга партнером, сотрудником, то есть тем, кому можно доверить выполнение важного дела в условиях, когда нет возможности оформить официальный документ.

Во многих случаях джентльменские соглашения ведут в дальнейшем к заключению более конкретных и глубоко проработанных документов.

В письмах, документах и воспоминаниях - везде упоминаются наличие договоренностей между сотрудниками Министерства культуры и С.Н.Рерихом, но нигде не упоминается ни о каких «джентльменских соглашениях» между ним и сестрами Богдановыми. Святослав Николаевич никогда бы не согласился на какие-то сомнительные договоренности в отношении его родителей. Он свято выполнял их волю. Рассуждать о подобных договоренностях может лишь невежество. С.Н. Рерих мыслил эволюционно и был человеком чести, как и его брат.

Люфт же в своей статье нарисовал целую картину «договорных отношений» между С.Н.Рерихом и сестрами Богдановыми. И сделал он это весьма вульгарными красками, как, например, в следующем своем высказывании: «За эту культурно-просветительскую работу С.Н.Рерих обещал похлопотать на счёт выделения сестрам Богдановым пенсии...». Как будто между ними произошел некий торг: вы мне работу — я вам пенсию. Между тем дело было гораздо проще и естественнее, как пишет об этом в письме Л.В.Шапошниковой (9 апреля 1973 г.) П.Ф.Беликов: «Ю.Н. и С.Н. очень хорошо относились к сестрам. ... Ю.Н. и С.Н., похоже, давали обещание Е.И. не оставлять сестер "в беде" и свое слово твердо держали».

Забота Святослава Николаевича в отношении сестер Богдановых была проста и человечна — обеспечить их крышей над головой и средствами к существованию. Вполне естественная забота о прислуге, прожившей в семье Рерихов долгие годы и служившей ей верой и правдой. Но производить с ними раздел «наследственного имущества» брата Святослав Николаевич никогда не собирался. Но Люфт, для большей убедительности своих домыслов о «договорных отношениях», расписывает их конкретными деталями, вроде следующей: «Согласно этому негласному договору квартира с бытовым имуществом, деньги Ю.Н.Рериха на его банковском счёте, машина "Волга", загородная дача и авторские гонорары Ю.Н.Рериха оставались сестрам».

В сборнике «Защитим имя и наследие Рерихов» том 3 приводится выдержка из архивного документа, подписанного Святославом Николаевичем, вопреки утверждениям Люфта подтверждающая изначальный статус С.Н.Рериха как единственного наследника всего имущества своего брата: «... Святослав Николаевич направил в Министерство культуры СССР документ, в котором он был заявлен как "единственный получатель всего наследства брата, включая счет в банке, его коллекцию произведений искусств, библиотеку, все его труды и все, что составляло его собственность и входило в его права". Документ хранится в Российском Государственном архиве литературы и искусства (ф. 2329, оп 29, ед. хр. 443, л. 99)».

Этот же изначальный статус С.Н.Рериха как единственного наследника всего имущества своего брата подтверждается и другими архивными документами. Для вступления в права наследства своего брата С.Н.Рерих выполнил все требующиеся от него формальности. Следующий шаг должно было сделать государство.

В архивах РГАЛИ есть интересная подборка документов в связи с обращением С.Н.Рериха в Посольство СССР в Индии в 1961 году для прояснения ситуации по правам наследования. Среди других документов там есть записка Святослава Николаевича из 15 пунктов, которую мы процитируем далее. В ней, в частности, Святослав Николаевич кратко перечисляет эти достигнутые с чиновниками договоренности по «урегулированию вопроса о наследовании». По форме они были теми самыми «джентльменскими соглашениями». И вопрос о создании мемориальной квартиры Ю.Н.Рериха был указан в числе первых.

В одном из пунктов этой записки сказано — чиновники определенно заверили С.Н.Рериха в том, что обоюдное согласие по этим договоренностям (обсуждаемым вопросам) достигнуто: «Накануне нашего отъезда из Москвы, мне позвонил личный секретарь г-жи Фурцевой г-н Калинин и сообщил, что все вопросы, которые обсуждались на последней встрече, одобрены и прошли соответствующие инстанции.»

В том, что с квартирой в качестве статуса мемориальной вопрос будет решен нормально по достигнутым договоренностям, был уверен не только Святослав Николаевич, но и все близкие друзья. В качестве примера можно привести воспоминания Рихарда Рудзитиса (Сентябрь 1960 года): «В конце сентября я получил письмо от Черноволенко. …

Перед этим я узнал, что вся квартира Ю.Н. остается по решению правительства мемориальной квартирой.» ²

Но, как стало известно в действительности, решение правительства о мемориальной квартирой не состоялось. Государство в очередной раз не сдержало обещания. Может быть поэтому заверения читновников давались в устной форме, как и Ю.Н.Рериху... В отличие от обычных договоров несоблюдение джентльменского соглашения влечёт (как правило) последствия только морального плана. Мемориальная квартира Ю.Н.Рериха не получила официального статуса. Как сказано об этом в Письме прокуратуры СССР "О наследственном имуществе профессора Ю.Н.Рериха" от 28.04.89, по результатам «проведения тщательной проверки ... установлено»:

«С.Н.Рерих ... остальные культурные ценности по согласованию с Министерством культуры СССР оставил в квартире брата для создания мемориальной квартиры-музея Ю.Н.Рериха.

...Однако с официальным оформлением квартиры-музея Министерство культуры СССР не спешило».³

Очевидно, что для некоторых сотрудников Минкульта нарушить неписанную этику «джентльменских соглашений» с Рерихом не было проблемой. И это останется на их совести.

Почему чиновники не стали оформлять мемориальную квартиру-музей? Ответ на этот вопрос мы уже приводили в первой части, дав исторический обзор стиля и методов «управления культурой» со стороны чиновников Советского государства тех лет. Концентрированное выражение этой политики и этого ответа мы уже тоже приводили в цитате из письма одного чиновника Минкульта, А.Лебедева, к другому, заместителю министра А.Кузнецову:

«В настоящее время Восточная комиссия Географического общества СССР внесла предложение об организации художественно-мемориального музея Н.Рериха как филиала Государственного Русского музея в бывшей квартире художника в Ленинграде (Набережная Мойки, д.83).

Отдел изобразительных искусств и охраны памятников уже сообщал Министру Культуры СССР тов. Михайлову Н.А. Свою точку зрения о нецелесообразности создания самостоятельного музея Н.К.Рериха. ...»

Мемориальная квартира Ю.Н.Рериха по-существу стала бы таким «самостоятельным музеем Н.К.Рериха» в миниатюре, поскольку содержала в себе необходимые для этого картины и архивные материалы. Святослав Николаевич добивался официального признания за квартирой брата статуса мемориальной, чтобы получить возможность сохранить под официальной государственной защитой остававшиеся там картины и другие художественные коллекции. Но для советских чиновников создание любого «именного» музея Рериха, как мы видим из процитированного письма - даже в виде мемориальной квартиры, было неприемлемым. Они «переиграли» за спиной Святослава Николаевича все соглашения, сделав сестер Богдановых наследницами имущества Ю.Н.Рериха. Это они, чиновники, как мы увидим дальше, произвели тот «раздел имущества Ю.Н.Рериха» о котором пишет Люфт, приписывая его каким-то мифическим «договорным отношениям» с сестрами Богдановыми. Святослав Николаевич, постфактум, был вынужден согласиться с таким положением, стараясь спасти главное — право распоряжаться культурными ценностями, оставшимися на квартире брата.

 

2. «Миссия» сестер Богдановых.

 

Это заблуждение восходит к мифотворчеству Васильчика, приписывавшему И.М.Богдановой какую-то не соответствующую ее способностям и духовному уровню миссию. И его побуждения прозрачны — Васильчик преследовал (и осуществил) цель «жениться на наследии», а для этого ему жизненно необходимо было поднять «статус» своей супруги И.М.Богдановой до «равноправного» члена семьи Рерихов, якобы продолжающей выполнять их общую миссию.

Рассматривая это утверждение, что С.Н.Рерих назначил сестёр Богдановых распространителями культурного наследия, хочется отметить, что у них была другая задача, если хотите — миссия, предоставленная им. О ней сказано в письме С.Н.Рериха к председателю Совета Министров СССР А.Н.Косыгину (22.11.1979 г.):

«По моему ходатайству в Министерство Культуры СССР, на этой квартире в качестве временных хранительниц имущества остались жить наши бывшие домашние хозяйки – сестры Л.М. и И.М. Богдановы.»⁴

Им предназначалось быть временными хранительницами всего оставшегося после смерти Юрия Николаевича Рериха наследия семьи и самой квартиры. Не более того. Эту же мысль Святослава Николаевича неоднократно подтверждал в своих письмах П.Ф.Беликов. Например, в следующем:

«П.Ф.Беликов - Л.В.Шапошниковой (9 апреля 1973 г.)

Квартира на Ленинском проспекте меня, да и всех, кого я знаю, за исключением самой И.М., сильно тревожит. Дело в том, что И.М. абсолютно не подготовлена к той роли, в которую ее впряг Васильчик и довольно комфортабельно при ней пристроился главным режиссером. ...

Ираиду Михайловну взяли почти девочкой и только потому, что ее не с кем было оставить. Людмила Михайловна была старше, серьезнее, и в ней не было того тщеславия, на котором сейчас удачно сыграл Васильчик. ... При Ю.Н., так же как и в бытность здесь С.Н., она даже не появлялась в кабинете, когда шел с кем-либо серьезный деловой разговор, так же как и абсолютно не знала, что здесь на квартире осталось и что к чему годится. ... Судьба поставила ее на место хранительницы квартиры и наследия Ю.Н., и если бы она этой ролью ограничилась, то все было бы как нельзя лучше. Сейчас же совершенно ее закрутил Васильчик».⁵

Беликов очень четко в письме указал статус И.М.Богдановой, определенный ей С.Н.Рерихом. Святослав Николаевич отводил сестрам Богдановым роль простых смотрительниц, или хранительниц наследия. Хранительниц, а не «распространителей культурного наследия»! При этом он позаботился, чтобы их опекали более опытные в житейском плане и сведущие в вопросах работы с духовным наследием люди, которые оказывали бы сестрам всяческую помощь и поддержку. Несомненно, он рассчитывал, что будет создана мемориальная квартира и оставшимся на квартире наследием будут коллегиально пользоваться все исследователи творчества и жизни Н.К.Рериха, и что этот центр средоточия наследия родителей и брата послужит неким объединяющим началом. Святослав Николаевич, несомненно, знал всю меру ответственности «распространителей культурного наследия» и потому предполагал, что распоряжаться использованием наследия должна целая комиссия из зарекомендовавших себя и высококвалифицированных специалистов. Вот что он пишет по этому поводу в письме министру П.Н.Демичеву:

«Использование художественных коллекций и архивных материалов из квартиры моего брата, проф. Ю.Н.Рериха (например, выдача картин на выставки, посещение квартиры экскурсиями и экскурсоводческая работа, публикация архивных материалов и т.п.), должно проходить под контролем компетентных лиц, для чего могла бы быть создана соответствующая комиссия на общественных началах.

Со своей стороны мне хотелось бы видеть в составе такой комиссии достаточно зарекомендовавших себя специалистов в области изучения деятельности и творчества моего отца и брата, как-то: Л.В.Шапошникову (востоковед), А.Н.Зелинского (востоковед), М.Т.Кузьмину (искусствовед), Е.И.Полякову (искусствовед), П.Ф.Беликова (писатель, биограф и автор научных публикаций о Н.К.Рерихе), В.М.Сидорова (писатель, составитель сборника произведений Н.К.Рериха).» ⁶

Заметим попутно, что уже в те годы С.Н.Рерих писал об общественном характере комиссии по работе с наследием своих родителей.

Большая разница в уровне ответственности и требуемых волевых и профессиональных качеств у смотрительницы мемориальной квартиры и у директора-распорядителя. Васильчик эту разницу понимал и сознательно на ней сыграл, внушая Ираиде Михайловне, что она «член семьи» и имеет полное право распоряжаться культурным наследием Рерихов, и что она способна это делать, мол, в этом нет ничего сложного. Он поднял самомнение Ираиды Михайловны на не свойственную ей в реальности высоту, и тем загубил, дискредитировал неумелыми действиями «распорядительницы» все дело. Люфт этой разницы, по-видимому, не понимает, и потому идет на поводу у Васильчика, придумывая несуществующие миссии, и даже пытаясь сослаться при этом на слова Учителя: «Раю тоже Учение не минует», - трактуя эту обрезанную им же фразу из Дневников Е.И. весьма произвольно: «В результате, после более чем десяти лет честной работы в рериховском Деле, которое, по словам Учителя, Раю никак не минует...». Если посмотреть полную цитату из Дневников Е.И., то мы увидим, что она говорит совсем о другом, о возможности приобщения сестер к Учению Живой Этики:

"Указую приветливо обойтись с людьми и поговорить об Учении с Людмилой. Теперь уже пора не доверять Церемпилову. Потому советую дать Учение Людмиле. Увидите прекрасные результаты. Раю тоже Учение не минует. Людмила может быть полезна в будущем".
Комментарии излишни.

 

3. Миф о неправоспособности.

 

Мог ли С.Н.Рерих как гражданин Индии стать наследником своего брата?

Рассмотрим вопрос о правах индийского гражданина получить наследство в СССР по состоянию на май 1960 года более подробно.

Права иностранцев в СССР определялись нормами законодательства СССР и международными правовыми нормами.

Для того, чтобы лучше понять тонкости союзного законодательства того времени обратимся к работе В.П. Басика «Развитие законодательства о правовом статусе иностранных граждан в РФ. Он пишет в ней: «С принятием Конституции СССР 1936 г. начался третий этап становления правового статуса иностранцев в СССР (с 1936 г. до принятия Конституции СССР 1977 г.). В жизни общества произошли изменения, соответственно это отразилось на законодательном уровне, но основной подход законодателя - предоставление иностранцам в гражданско-правовых отношениях тех же прав, что и советским гражданам, - не изменился. Однако действовали и ограничения, связанные с тем, что некоторые права и обязанности могут возникать только между государством и его гражданином. Например, иностранцы не несли воинской повинности. Согласно Воздушному кодексу СССР (1961 г.) и Кодексу торгового мореплавания (1968 г.) в состав экипажей морских и воздушных судов могли входить лишь граждане СССР.» ⁷

Из Конституции СССР 1936 года: «Статья 14. Ведению Союза Советских Социалистических Республик в лице его высших органов государственной власти и органов государственного управления подлежат: …
ц) законодательство о союзном гражданстве; законодательство о правах иностранцев» ⁸

Далее, с правовой точки зрения в рассматриваемый период жизни С.Н.Рериха действовали следующие редакции Гражданского кодекса РСФСР.

1) Гражданский Кодекс РСФСР 1922 г. (с поправками согласно указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 года в части пунктов о наследовании)⁹ – с 21.5.1960 года (с момента смерти Ю.Н.Рериха) до 1 октября 1964 года.

2) Гражданский Кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11.06.1964)¹⁰ – с 1 октября 1964 года – до 30.1.1993 года (С. Н. Рерих уходит из жизни). Кодекс отменен до 1.03.2002 года.

В обоих этих кодексах четко прописано, что братья и сестры умершего являются наследниками «второй очереди» - т.е. они вступают в права наследования при отсутствии наследников первой очереди. Некоторые подробности вступления в права наследования в соответствие с кодексом, действующим в 1960 году рассмотрим ниже. А сейчас постараемся понять: как эти кодексы регулировали права иностранных граждан? Были ли какие ограничения на этот случай?

В период 1960-1964 года.

Статья 8 Постановления Всероссийского Центрального Исполнительного комитета от 11 ноября 1922 года «О введении в действие Гражданского Кодекса РСФСР, принятого на IV сессии 31 октября 1922 года», гласила:

«8. Права граждан иностранных государств, с которыми РСФСР вступило в то или иное соглашение, регулируются этими соглашениями».

Согласно статьи 562 ГК РСФСР с 1964 года Рерих имел одинаковые права с советскими гражданами. Эта статья гласила:

«Статья 562. Гражданская правоспособность иностранных граждан

Иностранные граждане пользуются в РСФСР гражданской правоспособностью наравне с советскими гражданами. Отдельные изъятия могут быть установлены законом Союза ССР».¹¹

Были ли какие-то соглашения между Индией и СССР в мае-июне 1960 года, позволяющие С.Н.Рериху как гражданину Индии стать наследником своего брата?

Несомненно, что отношения между гражданами двух государств, установивших дипломатические отношения, подчиняются нормам международного права, в котором вопрос о наследовании детально оговорен международными и дипломатическими конвенциями или договорами о правовой помощи, актами и нотами МИД о способности иностранцев вступать в права наследования.

Индия того времени не принадлежала ни к социалистическому, ни к капиталистическому лагерю. Она возглавляла группу так называемых «неприсоединившихся стран» - т.е. государств, не поддержавших ни один из противоборствовавших в «холодной войне» блоков. И потому отношения Индии с СССР развивались очень динамично и в дружественном ключе.

Дипломатические отношения СССР и Индии установлены в 1947 году. Фактически это проходило так. В апреле 1947 года в результате обмена письмами между Послом Индии в Китае г-ном К. Менон и Послом СССР в Китае А.А.Петровым было установлено, что Правительство СССР и Правительство Индии опубликуют одновременно в Москве и в Дели следующее официальное заявление: «Стремясь к сохранению и дальнейшему укреплению дружественных отношений, существующих между СССР и Индией, Правительство СССР и Правительство Индии решили обменяться дипломатическими представительствами в ранге Посольств».¹² Стремительное развитие дружеских отношений с Индией началось после смерти Сталина. Осенью 1953 г. в Дели прибыла официальная советская делегация и начались переговоры о строительстве в Индии с советской финансовой и технической помощью завода в Бхилаи. Обмен визитами Дж.Неру и Н.С.Хрущева с Н.А.Булганиным в 1955 г. ознаменовал собой начало длительного периода ничем не омрачаемой советско-индийской дружбы. В этот же период произошла встреча С.Н.Рериха и Ю.Н.Рериха с делегацией СССР. Российско-индийское сотрудничество в 50-60 гг. развивалось по нарастающей. До момента смерти Ю.Н.Рериха между СССР и Индией было заключено множество соглашений по разным вопросам экономики, науки и культуры. Все, что не вошло в эти соглашения решалось через механизм дипломатических отношений. Изучая дипломатические конвенции между Индией и СССР за различные годы, видно общее правило: в отношении прав граждан Индии они должны были руководствоваться нормами законодательства СССР (через посольство (консульство) Индии). Никаких специальных ограничений между странами в этом вопросе не обнаружено. Наоборот, кульминацией советско-индийского сближения стал Договор о мире, дружбе и сотрудничестве от 9 августа 1971 г., который придал правовую основу "особым отношениям" между двумя странами и сделал эти отношения важным фактором международной жизни.

Именно заключенные дипломатические соглашения СССР и Индии предоставили С.Н.Рериху правоспособность наследования имущества своего умершего брата в рамках советского законодательства.

Чиновникам легко было сослаться на затруднение в предоставлении С.Н.Рериха права наследовании как гражданину иностранного государства из-за неясности о наличии или отсутствии в подобных соглашений. И в беседе с Фурцевой этот момент был озвучен, но Рериха заверили, что все будет решено.

Возможно, нас могут упрекнуть, - мол, авторы статьи не являются юристами-международниками, поэтому не могут дать однозначного ответа на этот вопрос.

Но мы можем привести некоторые авторитетные высказывания признанного специалиста, юриста-международника - Марка Моисеевича Богуславского.¹³ Он писал в одной из своих многочисленных работах: «… гражданская правоспособность иностранца в РФ определяется в принципе российским законодательством, а не личным законом иностранца. Применение к иностранцам личного закона, в частности закона государства, гражданином которого он является, допускается лишь при наличии соответствующих правил международного договора, участницей которого является РФ.»¹⁴ Богуславский приводит в свой книге пример из жизни: «По иску Л. Гриневой к французскому гражданину А. Реве, проживающему во Франции, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда 10 мая 1955 г. признала, что иностранец может владеть и распоряжаться принадлежащим ему домом в Москве на тех же основаниях, что и советский гражданин, и что такое право не обусловлено проживанием его в СССР. Иностранец-собственник имеет право истребовать по суду вещи из незаконного владения лица, удерживающего их у себя.»¹⁵

Другой авторитетный юрист Август Афанасьевич Рубанов, автор многочисленных публикаций о наследовании в международном частном праве, в своих работах также подтверждает принцип «национального режима иностранцев в СССР в области наследования».¹⁶

Суть национального режима - в приравнивании иностранных граждан к советским гражданам как в правах, так и в обязанностях, кроме случаев, установленных законом или международным договором РФ. По общему правилу, предоставление иностранному гражданину национального режима в сфере отношений по наследованию не ставится в зависимость от его проживания в стране наследодателя. Эта позиция прочно утвердилась в отечественной практике. Советский юрист, доктор юридических наук Лазарь Адольфович Лунц отмечал, что принцип национального режима для иностранцев в области наследования "всегда неизменно соблюдался в советской практике", и национальный режим предоставлялся им независимо от того, "проживают ли они в СССР или нет".¹⁷ В 1959 году M. M. Богуславский и А.А. Рубанов опубликовали обстоятельную статью «Гражданско-процессуальные права иностранцев в СССР» в «Советском ежегоднике международного права, 1959»¹⁸, убедительно показывающей глубокую демократичность и гуманизм режима иностранцев в Советском Союзе.

Чиновники сознательно проводили политику отстранения С.Н.Рериха от законного права стать единственным наследником своего брата, и подвели к праву наследования сестер Богдановых, искусственно подогнав их статус под норму следующей статьи Гражданского Кодекса РСФСР:

«Ст.418. Круг лиц, призываемых к наследованию по обоим указанным в ст.416 основаниям, ограничивается прямыми нисходящими (детьми, внуками и правнуками) и пережившим супругом умершего, а также нетрудоспособными и неимущими лицами, фактически находящимися на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти.»¹⁹

Им присвоили статус иждивенцев.

Проходит 4 года после смерти Ю.Н.Рериха и ГК претерпевает существенные перемены. В нем появляется четкая формулировка, которая присутствовала ранее лишь в международных правовых документах: иностранные граждане пользуются в РСФСР гражданской правоспособностью наравне с советскими гражданами.

Поэтому когда он обратился с письмом к Демичеву, то у чиновников, не было сомнений в правоспособности С.Н.Рериха. Для получения всего этого наследия в собственность государства им теперь нужен был другой подход. Им уже мешал статус сестер-иждивенок и необходимо было получить согласие С.Н.Рериха о даре картин, подобно тому как это сделал Ю.Н.Рерих. Рерих в письме министру культуры в 1976 году попросил упорядочить ситуацию, выполнив ряд мероприятий. Но выполнение их затянулось надолго…

 

4. Как домработницы стали наследницами.

 

Теперь подойдем к рассмотрению следующего вопроса, ставшего ключевым.

Кому принадлежал «план иждивенчества сестер»?

Для этого более внимательно просмотрим хронологию тех дней в лицах, мнениях и фактах, как она зафиксирована в архивных документах и письмах участников событий. Начнем со следующего документа.

5 августа 1960 г было принято правительственное распоряжение на многие годы определившее судьбу наследия и архивов, оставшихся после смерти Ю.Н.Рериха, сыгравшее в их судьбе роковую роль. Обратим внимание на некоторые фрагменты этого распоряжения.

 

«СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

РАСПОРЯЖЕНИЕ
от 5 августа 1960 г. № 2338р
Москва, Кремль

Принять предложения Министерства культуры СССР:
<...>

б) об установлении Л.М. Богдановой и И.М. Богдановой, длительно находившимся на иждивении профессора Ю.Н. Рериха, пенсий в размере 1200 рублей в месяц каждой пожизненно и о выдаче им в размере единовременного пособия в размере 5 тыс. рублей каждой.

в) о закреплении за Л.М. Богдановой и И.М. Богдановой пожизненно квартиры профессора Ю.Н. Рериха в г. Москва и о сохранении за ними дачи, предоставленной министерством культуры СССР Ю.Н. Рериху.

 

Зам. Председателя
Совета Министров Союза СССР А. Микоян»²⁰

 

В распоряжении не указывается в прямой форме, что сестры Богдановы признаются наследницами Ю.Н.Рериха. Но в результате этого Распоряжения, признающего их иждивенками вопреки действительности и в обход советских законов, появилась лазейка для присвоения им статуса наследниц. После чего им было предложено подать заявление о вступлении в наследство. Что они и сделали, постфактум известив об этом Святослава Николаевича.

Обеспокоенный судьбой оставшегося в СССР наследия родителей и брата, С.Н. Рерих обратился к послу СССР в Индии И.А. Бенедиктову, послу Индии в СССР К.П.Ш. Менону и министру культуры СССР Е.А. Фурцевой, но все было безрезультатно.

Что или кто помешал этим людям отстоять интересы С.Н.Рериха?

Познакомившись с некоторыми документами, мы можем наглядно увидеть - кто стоял на стороне С.НРериха, а кто мешал. Обратимся к письму С.Н. Рериха.

 

«С.Н.Рерих — К.П.Ш.Менону

5 мая 1961 г. Hotel "Imperial", New Delhi

 

Мой дорогой г-н Менон, <…>

На днях я встретил его превосходительство И.А.Бенедиктова и мы обсуждали проблему наследия Юрия. Я раскрыл ему кое-какие моменты, ибо он считает, что девочки были не правы, когда подписывали бумаги о вступлении в наследство, если они были уверены, что я единственный наследник. Он сказал, что им следовало уведомить об этом соответствующее министерство и совершенно четко указать, что я являюсь единственным наследником, особенно если учесть, что я подал заявление как наследник моего брата во время моего пребывания в Советском Союзе. Тем не менее он сказал, что постарается выяснить этот вопрос, поскольку 18 мая собирается в Советский Союз. Как Вам хорошо известно, мы крайне озабочены сохранностью библиотеки моего брата и картин моего отца, и нам бы не хотелось, чтобы возникли какие-либо осложнения на поздней стадии. В квартире Юрия было много картин моего отца. <…>

Святослав Рерих»²¹

 

Попытался ли посол СССР в Индии Иван Александрович Бенедиктов что-то сделать для С.Н.Рериха после своего отъезда (18.5.1961 г)?

Как мы видим, буквально на следующий день после своего прилета в Москву, И.А. Бенедиктов отправляет в Министерство культуры СССР письмо с просьбой рассмотреть вопрос о правах Рериха С.Н. как наследника имущества его брата Рериха Ю.Н. и дать соответствующее разъяснение.

Из переписки Посольств СССР в Индии о передаче наследства Ю.Н. Рериха его брату С.Н.Рериху.:

«Посольство СССР в Индии

19 мая 1961 г. Экз. No1

No549

Министру культуры  тов. Фурцевой Е.А.

 

Посольство посетил индийский гражданин художник Рерих С.Н. и имел беседу с послом относительно его прав как наследника имущества умершего брата – гражданина СССР Рериха Ю.Н.
Летом 1960 года, находясь в Москве, Рерих С.Н., по его словам, имел беседы с тов. Е.А. Фурцевой, а также с заместителями министра культуры СССР тт. Кузнецовым и Даниловым, которые якобы обещали ему положительно решить вопрос о его наследственных правах.

Однако в январе с.г. Рерих С.Н. получил письмо из Москвы от гр-ки Богдановой, уведомившей его о том, что сестры Богдановы признаны, наследницами имущества Рериха Ю.Н. В связи с этим он направил письмо на имя Е.А. Фурцевой, но ответа не получил.

В беседе с работником Посольства Рерих С.Н. заявил, что он, не отрицая определенных прав сестер Богдановых, просит решить вопрос о его правах как наследника имущества брата. ...

Посол СССР в Индии И. Бенедиктов»²²

 

К письму посла прилагалась запись встречи С.Н.Рериха с сотрудником посольства и записка самого С.Н.Рериха с изложением списка из 15 фактов.

Из дневниковой записи этой беседы второго секретаря Посольства М.М. Белькова со Святославом Николаевичем (8.5.1961 г.) мы можем узнать некоторые важные подробности произошедших событий.

 

«Запись беседы c художником Рерихом С.Н. 8 мая 1961 г.

Сегодня посетил художника Рериха С.Н. и имел с ним беседу в его рабочем кабинете в гостинице “Империал” /г. Нью Дели/. ...

Отвечая на мои вопросы, Рерих С.Н.. сообщил следующее. В июне 1960 г., находясь в Ленинграде, он направил в Москву на имя Первого заместителя министра культуры СССР тов. Кузнецова А.Н. свою анкету на оформление документов, как наследника имущества умершего брата – Рериха Ю.Н. При личной встрече Рериха С.Н. с тов. Кузнецовым А.Н. в Москве, последний подтвердил, что он, Рерих С.Н., является наследником имущества своего брата. ...

В августе 1960 г. Рерих С.Н. получил письмо из секретариата А.И. Микояна, в котором сообщалось, что за сестрами Богдановыми, являвшимися многие годы прислугами умершего Рериха Ю.Н., закрепляется квартира, дача и машина, принадлежавшие ему, и устанавливается пенсия...»²³

 

Как видим, в письме к С.Н.Рериху чиновники привели иную, чем в Распоряжении правительства, формулировку — соответствующую истинному положению вещей, но искусственно искаженному в Распоряжении: «сестрами Богдановыми, являвшимися долгие годы прислугами». Более того, чиновники «из секретариата А.И.Микояна» этим сокрытием точной формулировки Распоряжения, фактически вводят Святослава Николаевича в заблуждение относительно истинного положения дел, усыпляют его бдительность. Но к этому моменту мы вернемся позже.

Теперь приведем текст прилагавшейся к письму посла Бенедиктова записки, в которой сам С.Н.Рерих четко, ясно и последовательно излагает фактический материал ближайших событий после ухода брата:

 

«1) Мой брат д-р Георгий Рерих умер в Москве 21 мая 1960 года.

2) Я встретился с г-ном Кузнецовым, первым зам.министра культуры, а также с г-ном Даниловым, заместителем министра культуры обсудил с ними вопрос о наследовании имущества моего покойного брата.

3) Во время моего пребывания в Ленинграде, когда в “Эрмитаже” экспонировалась выставка моих картин, я получил письмо от г-на Кузнецова, который просил меня незамедлительно направить ему официальное заявление как единственного наследника моего брата, - заявление, которое должно быть исполнено на официальном бланке нотариальной конторы. Я получил эти бланки в Ленинграде, заполнил и направил их в Министерство культуры в Москве. В этом документе я сообщал, что являюсь единственным наследником всего имущества брата, включая банковские счета (указывая номер счетов и названия банков), коллекцию картин, библиотеку, все его произведения и публикации – все то, что составляло собственность брата или его права.

4) По возвращении в Москву я снова обсудил с г-ном Кузнецовым и г-ном Даниловым порядок, как следовало бы урегулировать вопрос о наследовании. На этих встречах мы обсудили все детали. Дискуссии сводились к следующему:

a. вопрос о выплате пенсии сестрам Богдановым,

b. квартира брата,

c. сооружение памятника покойному брату,

d. издания его произведений и гонорары,

e. его автомобиль,

f. его дача, и

g. его банковский баланс и банковский счет,

а также ряд других вопросов.

Все эти пункты были записаны г-ном Даниловым.

5) Было решено, что библиотека моего брата будет передана во временное пользование институту востоковедения в Москве, и тогда были решены все детали относительно передачи институту этой библиотеки.

6) Вопрос об издании словаря, написанного моим братом, обсуждался с точки зрения выплаты гонораров, поскольку этот словарь был подготовлен братом до его работы в институте востоковедения в Москве (который называется сейчас по другому).

7) На следующей встрече, которая состоялась в Министерстве культуры, министр культуры СССР г-жа Фурцева сказала в беседе со мной и в присутствии г-на Данилова, г-на Кузнецова и моей жены, что этот вопрос о наследовании, вероятно, выходит за рамки советского права, поскольку я являюсь индийским гражданином, и что имеются специальные законы, под которые подпадает этот особенный вопрос. Тем не менее она добавила, что в случае со мной они сделают исключение из этого закона, с тем, чтобы можно было решить этот вопрос.

8) Накануне нашего отъезда из Москвы, мне позвонил личный секретарь г-жи Фурцевой г-н Калинин и сообщил, что все вопросы, которые обсуждались на последней встрече, одобрены и прошли соответствующие инстанции. Я поблагодарил его за информацию и на следующий день мы вернулись в Индию.

9) В январе 1961 года я получил письмо от Раи Богдановой, которая сообщала, что дело о наследовании имущества моего брата нельзя было решить так, как это обсуждали и решили во время моего пребывания в Москве и что Министерство культуры попросило их подать заявление на имущество в качестве наследниц моего покойного брата д-ра Георгия Рериха. Они так и поступили и их сделали наследницами моего брата.

10) Я написал письмо г-же Фурцевой, сообщив ей, что я узнал от сестер Богдановых, что вопрос об имуществе моего брата не мог быть решен так, как мы решили в Москве, и, что теперь их сделали наследницами моего брата вместо меня. Это, я считаю, случилось по недосмотру, и я попросил ее разобраться с этим делом с тем, чтобы придать всему этому соответствующую ясность.

11) До сих пор я не получил от г-жи Фурцевой ответа, но выяснил этот вопрос у Альфреда Гонсалвеса, которому сообщил, что ничто не изменилось и сестры Богдановы были сделаны наследницами в качестве моих представителей только лишь потому, что я не проживаю в СССР.

<…>

15) До настоящего времени я не имею никакого официально разъяснения на предмет изменения в статусе наследования имущества моего брата, как это обсуждено мной и моей женой с одной стороны и г-жой Фурцевой, г-ном Кузнецовым и г-ном Даниловым с другой. »²⁴

 

Из этого документа очень хорошо видно, что намерения и позиция С.Н.Рериха с самого начала была ясной и последовательной, и не менялась с течением времени —вступление в права наследства своего брата, чтобы иметь возможность должным образом распорядиться остававшимися картинами и художественными коллекциями, и создать на их основе мемориальную квартиру Ю.Н.Рериха под охраной государства. Люфт не может понять простую вещь: даже для того, чтобы передать государству остававшиеся на квартире брата картины — если бы у С.Н.Рериха возникли такие планы — он должен был, прежде всего, официально вступить в права наследства имуществом своего брата. Иначе картины и архивы на квартире оставались бы «бесхозными», не имеющими законного владельца, и распорядится ими было бы некому. Чего, собственно, советские чиновники и добивались, и добились, как мы увидим это дальше, своими иезуитскими ухищрениями.

Обратим внимание на несколько важных моментов в этой записке С.Н.Рериха:

1. Что никакого «раздела имущества» с сестрами Богдановыми С.Н.Рерих не предполагал. Он позиционирует себя, по согласованию с Министерством культуры, как «единственного наследника всего имущества брата, включая банковские счета ... все то, что составляло собственность брата или его права ». По сестрам Богдановым решался только вопрос назначения им пенсии.

2. Что этот статус С.Н.Рериха как единственного наследника у государственных чиновников никаких сомнений не вызывает и лишь требует дополнительной проработки в свете неких «специальных законов, под которые подпадает этот особенный вопрос», выходящий за рамки внутригосударственного «советского права». Что естественно, в виду иностранного гражданства Святослава Николаевича. Более того, еще до отъезда Святослава Николаевича в Индию чиновники заверили его, что все обсуждавшиеся вопросы наследования уже «одобрены и прошли соответствующие инстанции».

3. Обращает на себя внимание то, что в перечне пунктов по «урегулированию вопроса о наследовании», по которым с чиновниками были «дискуссии», оговорены все даже незначительные детали — но отсутствует пункт о картинах и других художественных коллекциях. Что, Святослав Николаевич не собирался вступать в наследование картинами!? Очевидно, что этот важный вопрос тоже рассматривался и, скорее всего, он значится в перечне Святослава Николаевича под пунктом «b. квартира брата» - ведь решать вопрос о мемориальной квартире можно было только в комплексе с передаваемыми туда художественными коллекциями. Это позже было подтверждено и в Письме генеральной прокуратуры от 28.04.89: "С.Н. Рерих ... остальные культурные ценности по согласованию с министерством культуры СССР оставил в квартире брата для создания мемориальной квартиры-музея Ю.Н. Рериха.".

4. Слова Святослава Николаевича, что сестер Богдановых «сделали наследницами моего брата вместо меня», ясно говорят о том, что это действие государственных чиновников было произведено вопреки его воле и в нарушение существовавших ранее договоренностей. Об этом же говорят слова Рериха, что он ожидает официальных разъяснений «на предмет изменения в статусе наследования имущества моего брата» - изменения, произошедшего вопреки прежним договоренностям с высокопоставленными чиновниками.

Сотрудникам Министерства культуры СССР понадобилось почти два с половиной месяца, чтобы подготовить и дать хоть какие-то разъяснения на письмо посла Бенедиктова о том каким образом С.Н. Рериху, законному наследнику, фактически уже вступившему в наследование было отказано в его правах.

 

«Министерство культуры СССР

              г. Москва

       “9” августа 1961 г.

 

                           Послу СССР в Индии тов. Бенедиктову И.А.

 

В связи с письмом Посольства от 19 мая 1961 года No 549. Министерство культуры СССР сообщает следующее.

По действующему в СССР законодательству наследниками умершего профессора Рериха Ю.Н. являются его сестры Богданова Л.М. и Богданова И.М. как находившиеся длительное время на иждивении. Брат умершего – индийский гражданин Рерих С.Н. мог быть признан наследником только при отсутствии прямых наследников и при наличии специального соглашения между Правительствами СССР и Индии.

...

Заместитель Министра культуры СССР А.Кузнецов»²⁵

 

Во всей этой переписке обращают на себя внимание еще два момента.

Первый, часто встречающаяся фамилия «непотопляемого» заместителя Министра культуры СССР А.Н.Кузнецова. Того самого заместителя, который был на этой должности и при предыдущем министре культуры Н.А.Михайлове. Того самого А.Н.Кузнецова, который своей резолюцией «Согласен» в марте 1960 года на письме А.Лебедева поставил крест на замысле Ю.Н.Рериха о создании отдельного Музея Н.К.Рериха.

Второй момент, различие формулировок в заявлении С.Н.Рериха из записи беседы с ним представителя Посольства, и в ответе А.Н.Кузнецова касательно статуса сестер Богдановых. Если Святослав Николаевич говорит о том, что «сестры Богдановы являлись многие годы прислугами», то Кузнецов формулирует это иначе: «находившиеся длительное время на иждивении». Это еще раз подтверждает, что никакого соглашения по вопросу «иждивенчества сестер Богдановых» между С.Н.Рерихом и чиновниками Министерства культуры — не было. Косвенно подтверждает это и П.Ф.Беликов в процитированном ранее письме к Л.А.Вагнеру от 23.02.1975: «Ему пообещали все это сделать, но как точно оформили, он сам не знал, не мог до конца оформления остаться». Святослав Николаевич и во всех последующих письмах к разным министрам СССР называет сестер Богдановых исключительно «домашние хозяйки».

На первый взгляд, разница не существенная, - работали ли сестры долгие годы в семье Рерихов, или долгие годы находились у них на иждивении, - но на ней была закручена вся интрига отстранения С.Н.Рериха от наследования имущества брата. И даже тот самый заместитель министра Кузнецов в официальном письме признает, что «Рерих С.Н. мог быть признан наследником» но ... «только при отсутствии прямых наследников». Из его уст эта фраза звучит особенно по-иезуитски, учитывая, что сестры Богдановы именно с подачи Министерства культуры были сделаны иждивенками Ю.Н.Рериха, а значит и «прямыми наследницами» согласно советским законам. Вот что пишет об этом в 1989 году Генеральный прокурор СССР А.Я.Сухарев (письмо от 28.04.1989г в адрес Председателя Совета Министров СССР):

«… 05.08.1960 года по инициативе Министерства культуры СССР заместитель Председателя Совета Министров СССР Микоян А.И. издал распоряжение № 2338-р, в соответствии с которым Богдановы Л.М. и И.М. были признаны длительное время находившимися на иждивении у профессора Ю.Н. Рериха….

После этого Богдановой Л.М., как иждивенке умершего, достигшей пенсионного возраста, нотариус выдал свидетельство о праве наследования вклада и авторского права Ю.Н. Рериха.

… Хотя по утверждению С.Н.Рериха и свидетельству очевидцев, проживавшие в семье Рерихов и у Ю.Н.Рериха Богдановы не находились у них на иждивении, а работали в качестве прислуги. Поэтому применительно к социальному обеспечению домашних работниц в СССР Богдановы за их долголетнюю работу в семье Рерихов могли быть обеспечены государственной пенсией как домработницы, но не как иждивенки.» ²⁶

Более того, сестры Богдановы были признаны иждивенками в нарушение законов страны. В Гражданском кодексе РСФСР того времени было записано, что иждивенцами признаются «нетрудоспособные и неимущие лица, фактически находившиеся на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти.» Сестры Богдановы при жизни Юрия Николаевича обе были трудоспособны, т.е. «по определению» не были иждивенками, и вполне могли рассчитывать на государственную пенсию как домработницы.

П.Ф.Беликов позже, в 1976 году, напишет в одном из своих писем (Н.М.Иванниковой от 25 марта 1976 г): «В поисках "юридического" основания для назначения пенсий прибегли к варианту "иждивенчества"...». Люфт делает из этого письма скоропалительный вывод, что «всеми заинтересованными сторонами была принята концепция "иждивенчества" сестёр Богдановых». Хотя сам Павел Федорович в этом письме не уточняет, кто именно «в поисках юридического основания» «прибег к варианту иждивенчества» - Святослав Николаевич или чиновники советского государства. Более того, в другом своем письме он уточняет:

«По чьей-то подсказке, в обход Святослава Николаевича, чье формальное заявление о вводе в наследство таинственным образом исчезло, в права наследства была введена старшая сестра Людмила, которой исполнилось тогда 55 лет, и ее смогли оформить как «нетрудоспособную иждивенку». ...» ²⁷

На основании приведенных в этой главе архивных документов мы можем с полной определенностью утверждать, что «план иждивенчества» намеренно придумали чиновники Минкульта, чтобы отрезать С.Н.Рериха от права распоряжаться наследием своего брата и не дать ему возможности создать мемориальную квартиру Ю.Н.Рериха с картинами и архивами своего отца.

 

Наследник и «хранители» Наследия

 

Для полного понимания ситуации необходимо психологически понять обстоятельства, в которых оказались сестры Богдановы после смерти Ю.Н.Рериха. У них произошла полная смена всего уклада жизни. Они лишились своего наставника в бытовой и в духовной сферах. И хоть их опекали друзья и единомышленники, но чужим умом свою жизнь не проживешь. Сестры Богдановы вступили в самостоятельную жизнь, и должны были пройти свои жизненные испытания. К сожалению, они допустили ошибку, сыгравшую в дальнейшем свою роковую роль. Чиновники сумели воспользоваться их неопытностью и наивностью в своих интересах, разыграв свою иезуитскую комбинацию и обманным путем вынудив их вступить в наследство вместо С.Н.Рериха. Сумел воспользоваться этим позже и будущий муж Ираиды Михайловны – В.Ю. Васильчик, который недобросовестно использовал архивы и коллекции с квартиры, препятствовал через жену доступу специалистов к наследию. Вполне возможно, что его появление в поле зрения И.М.Богдановой тоже не было случайностью, а частью чей-то закулисной игры.

Жизнь подвергла сестер испытанию, которое им оказалось трудно выдержать. Возможно, что это невольное, но ставшее роковым участие в нечестной игре Минкульта привело к тому, что Ираида Михайловна завершила свою жизнь трагически спустя сорок лет. На специальном сайте «Соратники» можно найти статью «Последние дни И.М. Богдановой»²⁸, где приводятся свидетельства её близких подруг о насилии над ней со стороны Васильчика ради её подписей в договорах залога картин. И.М.Богданова оказалось жертвой своего сожителя, который превратил её и себя фактически в статус недобросовестных хранителей. Недобросовестный хранитель не имеет ни морального, ни юридического права на пользование наследием.

 

***

 

Интересна судьба процитированного письма Генеральной прокуратуры СССР, ее усилий в 1989 году восстановить справедливость в деле с наследием Рерихов. На него последовала, после некоторых совещаний в недрах госаппарата, резолюция в виде «Справки»:

 

«На письма Прокуратуры СССР от 28 апреля 1989 г. №8/300 7-87 и от 28 декабря 1989 г. №8/3007-87 Отделом культуры и народного образования совместно с Юридическим отделом был подготовлен проект письма-уведомления о мерах Правительства, соответствующих центральных органов по упорядочению всех вопросов, связанных с наследием семьи Рерихов. Материалы обсуждены в феврале 1990 г. на совещании у помощника Председателя Совмина СССР (т.Панова В.П.). 11 марта 1990 г. т. Панов В.П. дал указание Отделу культуры и народного образования (т. Афанасьеву Ю.С.) не направлять официальный ответ Прокуратуре СССР, а дать соответствующую информацию заместителю Генерального прокурора СССР т. Дзенитису Я.Э. по телефону. Указание выполнено.

В дело.

Две подписи:  1-я неразборчива,  2-я – Афанасьев.»²⁹

 

Все просто — один звонок «сверху» и о справедливости можно забыть. Но ведь кому-то в чиновничьих верхах сохранение такого бесхозного «статус-кво» наследия Рерихов было выгодно!?
Святослав Николаевич Рерих на протяжении около 30 последующих лет, с 1961 и до самой своей смерти, предпринимал неоднократные но безуспешные попытки ввести в правовое русло ситуацию с наследием на квартире своего брата. Но все упиралось в стену скрытого противодействия чиновников.

 

«Рериховская политика» чиновников – умалчивание, обман и подлог.

 

Так кто же виноват в сложившейся ситуации, что архив Ю.Н.Рериха разграблен после того как находился в течение более 40 лет в руках недобросовестных хранителей? С.Н.Рерих или сотрудники Минкульта, которые обманули и его, и его брата?

Так кто же виноват в сложившейся ситуации, в том, что игнорировалось и замалчивалось условие Ю.Н. Рериха для осуществления дара картин (создание музея имени Н.К. Рериха), да и о самом даре умалчивалось?

Об этом умалчивании мы приводили выше мнение Веры Яковлевны Кашкалда.

Так кто же виноват в сложившейся ситуации, что С.Н.Рерих фактически оказался отстраненным от возможности вступить в права наследования и распоряжаться им?

Кто воплотил «план иждивенчества» в жизнь и вовлек в него сестер Богдановых, игнорируя заявление С.Н.Рериха в 1-ю Нотариальную контору Москвы о выдаче свидетельства на право наследования? Кто завершил этот подлог?

Вот, что об этом подлоге писал П.Ф.Беликов:
«… положение очень серьезное. Серьезно оно и в юридическом отношении, т.к., по существу, был совершен подлог. Оформленное заявление от С.Н. о вводе в наследство, оставленное им на квартире Ю.Н. для передачи в нужные инстанции, оказалось кем-то изъятым.»³⁰

Андрей Люфт на своем интернет-форуме, обвиняя Святослава Николаевича в недальновидной политике по отношению к архивам и коллекциям Ю.Н.Рериха, спрашивает: где картины и архивы Ю.Н. Рериха «после такой политики»?

«Где архивы?», - спросите у тех, кто мешал Ю.Н. и С.Н. Рерихам реализовать планы семьи по созданию музея имени Н.К.Рериха, спросите у тех, кто мешал созданию мемориального музея-квартиры Ю.Н. Рериха, кто не допустил С.Н.Рериха к вступлению в наследование,  тех, кто и сейчас мешает восстановить справедливость ...

Архивы из наследия семьи Ю.Н. Рерих не раздавал вообще, они остались на квартире. В него входил архив Центрально-Азиатской экспедиции, архивные документы Ю.Н. Рериха (объем около 4-х кубических метров), переписка членов семьи Рерихов с выдающимися людьми, фотоальбомы семьи Рерихов, и др. Но, к сожаленью, на сегодняшний день их судьба и более подробный состав архива практически не известны. Определенную работу по уточнению составу архива проводил Павел Беликов через переписку с Ираидой Богдановой при подготовке публикации статей Н.К.Рериха, но этого, конечно, мало. И это только подчеркивает ограниченность ситуации, в которую попал этот архив семьи Рерихов после обмана С.Н.Рериха чиновниками Минкульта.

Где оказались картины?

Из Индии Юрий Николаевич приехал, имея с собой около 76 больших картин и 470 этюдов Н.К.Рериха. То есть, всего у него было около 546 картин. Часть привезенных картин были сданы Юрием Николаевичем на временное хранение в Государственную Третьяковскую галерею (ГТГ). По акту №157 вр. от 21.10.1957 во временное хранение было передано 62 произведения Н.К.Рериха, по акту №159 вр. от 21.10.1957 - 437 произведений Н.К.Рериха (тоже во временное хранение). Впоследствии часть картин из ГТГ была передана в государственные музеи и галереи страны.

На квартире после смерти Ю.Н.Рериха хранилось не менее 145 произведений Н.К.Рериха. Картин Н.К. Рериха большого формата было не менее 27, этюдов Н.К. Рериха – 70 (все этюды выполнены на картоне, темперой и гуашью, и имеют стандартный размер 35,5*45,8), картины Н.К. Рериха маленького формата и рисунки, оформленные в рамочки, – 27, рисунки Н.К. Рериха, выполненные на бумаге – 21.

Часть картин Юрий Николаевич никогда не сдавал в ГТГ, и они оставалась всегда при нем на квартире. По нашим сведениям, это около 30 картин на холсте темперой (в основном гималайской серии); 12 ранних работ, написанных маслом; 14 рисунков на бумаге, оформленных в рамочки (прокладка картоном); и 18 рисунков на бумаге, хранившихся в отдельном альбоме. Плюс было еще 30 работ Святослава Николаевича.

Часть картин была распродана Васильчиком, и где они теперь находятся неизвестно. Была продана и коллекция буддийских танок. Так как Васильчик не обладает правами собственника на эти картины, то он не может их продать просто так. Но он нашел хитроумный способ обойти закон. Формально картины для продажи оформлялись под договор залога. Первый договор залога был датирован 15 октября 2003 года, второй - 3 ноября 2003 года. В первом была указана одна картина Н.К.Рериха, во втором - 8 картин. За две недели между этими договорами «аппетит наживы» у Васильчика вырос в 8 раз. Как нажиться на остальном был лишь вопрос времени. Список произведений Н.К. Рериха проданных В.Ю. Васильчиком из квартиры Ю.Н.Рериха на январь 2008 года включал около 25 произведений. Но государство опять не предпринимало никаких действий, несмотря на неоднократные обращения граждан.

1 апреля 2008 года из квартиры (в которой в это время находился Васильчик) было похищено 4 картины и буддийские танки. У нас и у многих специалистов очень большое подозрение, что вся эта так называемая «кража» была лишь инсценировкой его помощников, которая была призвана замаскировать продажу картин. Но государственные чиновники опять закрывают глаза на творящийся в квартире беспредел. И даже в случае нахождения украденных картин высокопоставленные чиновники Росохранкультуры обещают вернуть их незаконному самозванному владельцу В.Ю.Васильчику — только бы не заниматься этой давно назревшей проблемой по существу.

После смерти Ю.Н.Рериха часть картин была передана в Государственный Русский Музей (ГРМ). По акту №86 от 03.06.1960 года в ГРМ была передана 361 картина (реально - 355, из них 39 больших).
Часть картин была передана в Новосибирскую картинную галерею (НоКГ). По акту №78 от 16.05.1960 года в НоКГ было передано 60 картин (из них 10 больших).

Интересна история происхождения мифа о «даре» Ю.Н.Рериха картин отца государству. Напомним, что непременным условием Ю.Н.Рериха передачи картин государству было создание музея Н.К.Рериха, или создание автономной экспозиции. Доказательством таких условий передачи картин находятся, например, в письме Ю.Н.Рериха к министру культуры СССР Михайлову Николаю Александровичу от 14.9.1958 г. Вот текст этого письма:
 

«Москва 14 сентября 1958 г.

 

Глубокоуважаемый Николай Александрович,

 

При Вашем исключительно внимательном отношении к просьбам, изложенным в моих письмах к Вам от 15-го и 25-го апреля 1958 года, и Вашем просвещенном содействии осуществилась заветная мечта моего покойного отца – Академика Н.К.Рериха: его произведения, находящиеся на временном хранении в Государственной Третьяковской галерее /полную опись которых при сем прилагаю/, после организованной в апреле с.г. выставки – приняты как дар Советскому государству и стали достоянием нашего великого советского народа.

Об этом Вы любезно уведомили меня Вашим письмом от 5 августа с.г.

Выполняя волю моего покойного отца, я, в дополнение к изложенному в моих письмах от 15 и 25 апреля с.г. и в соответствии с последующей договоренностью с Вами, прошу:

1. О возвращении на Родину произведений моего отца, находящихся на временной выставке в музеях Югославии /Белград, Загреб/, а также прошу

2. Вашего соответствующего дополнительного распоряжения об организации постоянной экспозиции произведений моего отца в виде музея имени Н.К.Рериха при Государственном Русском музее в г.Ленинграде и филиале такой экспозиции в одном из городов Сибири /город Барнаул, Алтай/.

Будучи искренне благодарным Вам за Ваше неизменное содействие, прошу принять уверение в моем глубоком к Вам уважении.

Ю.Н.Рерих»³¹
 

Здесь произошла подмена договоренностей по смыслу – «передача картин на конкретных условиях» была заменена на «передачу картин как дар». Из этого письма хорошо видно, что чиновники дважды обманули Ю.Н.Рериха. Сначала они воспользовались предварительной договоренностью с Юрием Николаевичем, о намерении последнего передать картины отца государству для создания музея Н.К.Рериха. Приказ Министерства культуры СССР №524 от 28 июля 1958 года «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха» - был издан в обход Ю.Н.Рериха. Его об этом лишь «любезно уведомили письмом от 5 августа с.г.». Юрий Николаевич был вынужден принять случившееся как должное и благодарить за это чиновников. Хотя официальной дарственной на картины он не оформлял, поскольку не были еще согласованы условия «дара». Юрий Николаевич в очень вежливой форме напоминает в своем письме высокопоставленному чиновнику об устном обещании соблюсти условие «дара» — «организации постоянной экспозиции произведений моего отца в виде музея имени Н.К.Рериха». Но в этом советские чиновники обманули его повторно — распределив картины по двум государственным музеям без единого упоминания об условии, создании хотя бы постоянной автономной экспозиции. Статус дара не налагает никаких обязательств.

Юрий Николаевич, конечно, был в курсе ситуации и знал о намерениях Минкульта распределить отданные картины по двум музеям; другое дело, что он не был в курсе намерений Минкульта о невыполнении условия «дара» картин. Ю.Н.Рерих был просто обманут высокими чиновниками, — ни музей Н.К.Рериха, ни автономная экспозиция не были созданы. И это известие вполне могло отразиться в одну из причин его внезапного ухода из жизни.

Более того, и постоянная экспозиция «в системе общей экспозиции» Русского музея даже части «подаренных» Юрием Николаевичем картин Н.К.Рериха просуществовала недолго. Вначале она сократилась до 20-30 картин, а ближе к нашим дням и вообще до одной («Борис и Глеб»), а остальные были размещены в запасники.

Что ж тут удивляться, что после такого развития событий Святослав Николаевич больше не доверял государству и настойчиво потребовал соблюдения все того же условия при передаче своей части наследия - создание автономного музея Н.К.Рериха. Но только теперь совсем автономного от произвола чиновников - уже не государственного, а общественного. Святослав Николаевич учел опыт брата, который был обманут государственными чиновниками. Сначала - музей, затем - наследие Рерихов. Поступи он по-другому, то и эта часть наследия пропала бы в очередных государственных запасниках.

И это решение оказалось провидческим — созданный С.Н.Рерихом общественный Музей успешно развивается и радует посетителей. В то время как картины, находящиеся на государственном попечении, в подавляющем большинстве остаются в запасниках. А картины с бывшей квартиры Ю.Н.Рериха продолжают разворовываться под равнодушным «наблюдением» государства.

Более того, как показывают архивные документы, в частности, - Проект постановления СМ СССР от 1989 года о создании СФР, в котором решалась и судьба квартиры Ю.Н.Рериха, а также доверенности на ведение судебных дел, выданные Р.Б.Рыбакову (1989 год) и Л.В.Шапошниковой (1991 год), которые подробнее мы рассмотрим в следующей статье, - Святослав Николаевич пытался и проблему с остававшимися на квартире брата коллекциями и архивами разрешить подобным же образом — созданием мемориальной квартиры Ю.Н.Рериха в качестве филиала общественного Музея имени Н.К.Рериха.

 

***

 

Анализируя все попытки, которые предприняли государственные чиновники, можно сделать обобщающий вывод. Именно они виноваты в том, что эта часть наследия оказалась в недобросовестных руках. Несмотря на все заявления об озабоченности и готовности решить данную проблему – все попытки государства оказались неэффективными. Более того, государство в лице министерства культуры показало себя как потенциально «недобросовестного наследника».

Таким образом, все попытки  обвинить  С.Н. Рериха  в недальновидности, в непоследовательности и недостаточной заботе о наследии семьи, и сделать виновником сложившейся ситуации не имеют оснований.

Мы собрали и перечислили многие найденные нами документы с волей С.Н.Рериха о защите первой части наследия и архивов. Объем одной статьи не позволил раскрыть и описать все направления действий, которые предпринял С.Н. Рерих, чтобы решить судьбу коллекций. Дополнительный объем архивных документов, касающихся событий последующих лет, мы рассмотрим в готовящейся к публикации статье. Но и из приведенных документов четко видна его общая цель. Она видна из смысла переговоров С.Н.Рериха с Минкультом в 1960 году, писем и переговоров с Иваном Александровичем Бенедиктовым (посол СССР в Индии ) и К.П.Ш. Меноном (посол Индии в СССР), писем министрам культуры и руководству страны, и, косвенно, из результатов расследования, проведенного Генеральной прокуратурой СССР.  Все они говорят о том, что именно С.Н.Рерих распоряжался оставшемся наследием и боролся за то, чтобы завершить начатое Ю.Н.Рерихом - реализовать замысел братьев создать музей с именем отца, - а также создать мемориальную квартиру брата.

 

Н.Атаманенко, А.Устименко
 

---

1. Т.И. Чечина. «Свет и правда» - и ничего, кроме правды? Сборник "Защитим имя и наследие Рерихов", Том 3. Документы. Публикации в прессе. Очерки. МЦР. 2005 г. стр. 931-947.
2. Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Мн.: УП "Лотаць", 2002. с. - 224 с. Перевод с латышского Л. Р. Цесюлевича под редакцией Г. Р. Рудзите
3. Письмо Генерального прокурора СССР А.Я.Сухарева от 28.04.89 №8/3007-87 председателю Совета Министров СССР т. Рыжкову Н.И. «О наследственном имуществе профессора Ю.Н. Рериха», http://soratniki.narod.ru/doc.htm
4. Письмо С.Н.Рериха к А.Н.Косыгину, 22 ноября 1979 г //951. С.Н.Рерих, Письма, Том 2, МЦР, 2005 год
5. П.Ф.Беликов - Л.В.Шапошниковой, 9 апреля 1973 г., Непрерывное восхождение. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф.Беликова. В 2-х т. М.: Международный Центр Рерихов, 2003. T.II. Ч.1 (1934-1975). 448с., с илл.
6. Письмо С.Н. Рериха – П.Н. Демичеву от 24.04.76г., РГАЛИ, фонд 2329, опись 29, ед.хр.443.
7. В.П. Басик. Развитие законодательства о правовом статусе иностранных граждан в РФ, "Конституционное и муниципальное право", 2005, N 8), http://law-news.ru/up/u13/page_177.html
8. КОНСТИТУЦИЯ (ОСНОВНОЙ ЗАКОН) СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК Утверждена Чрезвычайным VIII съездом Советов Союза ССР 5 декабря 1936 года (с последующими изменениями и дополнениями), http://www.hrono.ru/dokum/193_dok/cnst1936.html
9. http://www.kodeks-luks.ru/ciws/site?tid=0&nd=901808921&prevDoc=902096195
10. http://www.consultant.ru/popular/gkrsfsr/
11. http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=31630;dst=100344
12. Газета "Известия", 15 апреля 1947 года.
13. Правовое положение иностранцев в СССР рассматривается также в работах Л. А. Галенской (1982 г.), В. И. Кисиля и В. П. Пастухова (1987 г.), а также в книгах: «Статус иностранцев в СССР» под общей редакцией М. М. Богуславского (1984 г.); М. М. Ботуславского, Л. В. Лазарева, Н. И. Марышевой «Иностранцы в СССР: правовое положение», М., 1984 г. и в значительной степени основанной на этой работе книге Л. В. Лазарева, Н. И. Марышевой, И. В. Пантелеевой «Иностранные граждане (правовое положение)» (1992 г.). А. А. Рубановым была осуществлена фундаментальная разработка проблем наслед¬ственного права в работах: «Наследование в международном частном праве (отношения СССР с капиталистическими странами)» (1966 г.), «Наследование в международном частном праве (отношения между социалистическими странами)» (1972 г.), «Заграничные наследства (отношения между социалистическими и ка¬питалистическими странами)» (1975 г.).
14. http://www.easyschool.ru/books/1/7/32/)
15. http://www.easyschool.ru/books/1/7/32/
16. Рубанов А.А. Наследование в международном частном праве (Отношения СССР с капиталистическими странами). - М.: Наука, 1966. - 236 с.
17. Лунц Л.А. Курс международного частного права: в 3 т. М., 2002.
18. Богуславский М.М., Рубанов А.А. Гражданско-процессуальные права иностранцев в СССР // Советский ежегодник международного права, 1959, Москва, Изд-во АН СССР 1960 г, стр.181-201
19. http://www.kodeks-luks.ru/ciws/site?tid=0&nd=901808921&nh=0&ssect=6
20. Распоряжение Совета Министров СССР от 5 августа 1960 г. № 2338р, РГАЛИ. Фонд 2329, опись 41, ед.хр.5
21. Письмо С.Н.Рерих - К.П.Ш.Менону. РГАЛИ, фонд 2329, опись 29, ед.хр.443
22. Письмо посла СССР в Индии И. Бенедиктова к министру культуры СССР Е.Фурцевой, 19 мая 1961 г. No549, РГАЛИ, фонд 2329, опись 8, ед.хр. 1858.
23. Из дневниковой записи от 8.5.1961 г. беседы второго секретаря Посольства СССР в Индии М.М. Белькова с С.Н. Рерихом С.Н. «Запись беседы c художником Рерихом С.Н.» , РГАЛИ, фонд 2329, опись 8, ед.хр. 1858.
24. Записка Рериха С.Н. (перевод с английского) представленная в Посольства СССР в Индии (май 1961 г), РГАЛИ, фонд 2329, опись 8, ед.хр. 1858
25. Письмо заместителя Министра культуры СССР А.Кузнецова послу СССР в Индии тов. Бенедиктову И.А от 9 августа 1961 года, РГАЛИ, фонд 2329, опись 8, ед.хр. 1858.
26. Письмо Генерального прокурора СССР А.Я.Сухарева от 28.04.89 №8/3007-87 председателю Совета Министров СССР т. Рыжкову Н.И. «О наследственном имуществе профессора Ю.Н. Рериха», http://soratniki.narod.ru/doc.htm
27. Письмо П.Ф.Беликова – О.В.Румянцевой, 11 ноября 1979 г, Непрерывное восхождение. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф.Беликова. В 2-х т. М.: Международный Центр Рерихов, 2003. T.II. Ч.2 (1976–1981). 560 с., с илл
28. «Последние дни И. М. Богдановой», http://soratniki.narod.ru/fin.htm
29. Справка начальника отдела культуры и народного образования Ю.С Афанасьева от 11.3.1990 г. об мерах на письма прокуратуры СССР от 28.4.1989 года № 8/3007-87 и 28.12.1989 года № 8/3007-87,
http://soratniki.narod.ru/arhivdoc_soratniki/pravitelstvo/1990-03-11afanasiev.jpg
30. Письмо П.Ф.Беликова – Л.Р.Цесюлевичу, 9 августа 1979 г., Непрерывное восхождение. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф.Беликова. В 2-х т. М.: Международный Центр Рерихов, 2003. T.II. Ч.2 (1976–1981). 560 с., с илл
31. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры СССР Н.А.Михайлову от 14.09.1958, РГАЛИ, фонд 2329, оп. 4, ед. хр. 861